Вопросы истории и культуры

северных стран и территорий

-------------------------------------

Historical and cultural problems

of northern countries and regions

 

Научные статьи

 

Лингвистические исследования сотрудников ИНС

 

В.С. Федоренкова

 

О согласовании компонентов атрибутивных конструкций в говорах эвенского языка

 

В атрибутивных конструкциях реализуются определительные отношения между наименованием субстанции и названием признака, т. е. такие отношения, при которых признак мыслится не отвлеченно, а в единстве со своим носителем; ср., напр., предложение «Нянин ­– чулбаня». – «Небо – голубое», где признак приписывается предмету как актуальный для данного конкретного случая (предикативные отношения), и словосочетание «чулбаня нянин» голубое небо, где признак мыслится как внутреннее свойство предмета (атрибутивные отношения).

В литературном эвенском языке определения, выраженные прилагательными, причастиями, указательными и вопросительными местоимениями, порядковыми, распределительными числительными, принято согласовывать с определяемым словом в числе и падеже, как это свойственно Ольскому говору, положенному в основу литературного языка, а также некоторым восточным говорам, например, камчатскому, например: прилагательное + существительное в им. п. ед. ч. эмэр гиид острое копье, в вин. п. эмэр-у гид-у, в дат. п. эмэр-ду гид-ду и т. д., в им. п. мн. ч. эмэр-эл гид-ал, в вин. п. эмэр-эл-бу гид-ал-бу, в дат. п. эмэр-эл-ду гид-ал-ду и т. д.; причастие + существительное в им. п. ед. ч. кунядди оран бегущий олень, в вин. п. ед. ч. кунядди-в ора-м, в дат. п. ед. ч. кунядди-ду оран-ду, в им. п. мн. ч. кунядди-л ора-р, в вин. п. мн. ч. кунядди-л-бу ора-л-бу и т. п. (16, с. 116).

Во многих говорах эвенов Якутии согласование компонентов атрибутивных конструкций факультативно, может быть неполным, то есть может быть только в числе или только в падеже, в некоторых говорах, например в ламунхинском, согласование отсутствует или же реликтовые формы сохраняются в идиоматических сочетаниях, напр., эрэ-в (в вин. п. ед. ч.) инэнг-у (в им. п. ед. ч.) сегодня. Согласование в ламунхинском говоре сохранилось также в сочетании «личное местоимение + определительное местоимение бэй- сам»: мин-ду бэй-ду-в мне самому, hин-ду бэй-ду-с тебе самому, нонган-дун бэй-ду-н ему самому.

Случаи согласования компонентов определительных словосочетаний в печатных изданиях, произведениях писателей и поэтов – носителей ламунхинского говора продиктованы желанием авторов писать в соответствии с нормами литературного языка.

В ламунхинском говоре, относящемся к западному наречию эвенского языка, в разговорной речи согласование определения с определяемым словом, как правило, не наблюдается ни в числе, ни в падеже, зависимый член атрибутивной конструкции стоит в неизменяемой форме, связь слов в подобных сочетаниях осуществляется по способу примыкания, не грамматически, а только по смыслу. Примеры примыкания компонентов:

1) адъективно-субстантивных словосочетаний: Тугэрэп (в им. п. ед. ч.) инэнг-ду (в дат. п. ед. ч.), бадирап (в им. п. ед. ч.) hялта-ду (в дат. п. ед. ч.)…чораду балдарив. – В зимний день, в утренний мороз в юрте родился (я) (2, с. 6). Чулбаня (в им. п. ед. ч.) нёчэ-л-дьи (в твор. п. мн. ч.) hанипча (причастие в им. п. ед. ч.) кунтэк-лэ (в местн. п. ед. ч.) hолинга колкапча. – Голубыми цветами украшенную поляну заря озарила. (2, с. 6). Гирсиду hувэдды (в им. п. ед. ч.), [ног (в им. п. ед. ч.) hиги-ч (в твор. п. ед. ч.)] дасутты (в им. п. ед. ч.) мэн буг-у-р (от основы в ед.ч. с возвр.-притяж. аффиксом, в вин. п. мн. ч.) коеттэм. – Овеваемую прохладой, пышной тайгой покрытую свою (нашу) землю (я) обозреваю (14, с. 263).

2) словосочетаний «возвратно-притяжательное местоимение + существительное с возвратно-притяжательным аффиксом»: мэн (возвратно-притяжательное местоимение ед. ч.) буг-ур (в вин. п. с возвратно-притяжательным аффиксом мн. ч.) коеттэм. – Свою (мою) землю (нашу) (я) обозреваю (14, с. 263). В литературном языке возвратно-притяжательное местоимение приняло бы форму множественного числа, согласуясь с формой определяемого существительного с возвратно-притяжательным аффиксом множественного числа субъекта (многих лиц): мэр буг-ур свою (нашу) землю.

3) словосочетаний «определительно-указательное местоимение + существительное»: Эргидэ (в им. п. ед. ч.) тонгэр-эл-дулэ (в местн. п. мн. ч.) нэлкэрэп неки hояч доваттан. – букв. На здешние озера много весенней утки садится.(12, с.32).

4) сочетаний «причастие + существительное»: Аявнари (в им. п. ед. ч.) тогалган-дук (в отлож. п. ед. ч.), кабата hолинг hээйэдукун бии-дэ бими hэкэснэм. – С любимого лежбища, с вершины голой остроконечной горы даже я спустился.(11, с.30); Нгэлэмэт тибаари (в им. п. ед. ч.) ора-л-бу (в им. п. мн. ч. с притяж. аффиксом 1 л.), дьэргэри (в им. п. ед. ч.) омор-от (в твор. п. ед. ч.) hээкиддэ, киикэри (в им. п. ед. ч.) эдэн-эт (в твор. п. ед. ч.) эмэддэ. – Со страшной силой скачущие олени (мои),букв. мелькающим единством бьют ногами, свистящим ветром идут (13, с. 46).

В языке момских эвенов наблюдается факультативность согласования определения с определяемым словом в числе и падеже, напр.:

1) отсутствие согласования компонентов а) адъективно-субстантивных сочетаний в числе: hайкуня (ед. ч.) орат-ыл (мн. ч.) наглангакар ичур. – Пушистые травы пышно виднеются (3, с. 16); Нюлкалкан (ед. ч.) hулэнг (ед. ч.) урэкчэ-р (мн. ч.) толкундулав ичувэттэ. – Скалистые островерхие горы во снах снятся (3, с. 30); в падеже: Буюсэмнгэ (в им. п. ед. ч.) бэй-ду (в дат. п. ед. ч.) hотурман нюнэтли. – Охотнику-человеку дорогу (его) укажи (3, с. 20); аллан (в им. п. ед. ч.) тэрэг (в им. п. ед. ч.) кунтэк-ту-н (в вин. п. ед. ч.) на красивых просторных лугах (3, с. 4); б) словосочетаний «возвратно-притяжательное местоимение + существительное с возвратно-притяжательным аффиксом»: Мэн (возвратно-притяжательное местоимение ед. ч.) до-ли-вур (в продольн. п. с возвратно-притяжательным аффиксом мн. ч.) эгэлрэ hирмачкарар. – Между собой (букв. внутри себя) давайте не ссориться (3, с. 19).

2) в то же время определения могут иногда согласоваться с определяемым словом: а) в числе: Индигиркэ упэндьэт аллан тэрэг кунтэктун балдача-л (мн. ч.) кунга-л (мн. ч.) бисэп. – На красивых просторных лугах Индигирки-бабушки родившиеся дети мы (3, с. 4); б) в падеже: Гудьэйингу кокангчаму… hоя-в (в вин. п. ед. ч.) эгдье-м (в вин. п. ед. ч.) бокли hи. – Милый (мой) малыш (мой), многого большого достигни ты (3, с. 26); в) по принадлежности: гудьэйи-нг-у кока-нг-ча-му, оба члена словосочетания оформлены аффиксом относительной принадлежности -нг- и лично-притяжательным аффиксом винительного падежа -у-/-му-.

В догдо-чебогалахском говоре (среднее наречие), на котором говорят эвены Момского, Томпонского, Абыйского районов Якутии, В. Д. Лебедев отметил нерегулярность согласования компонентов атрибутивных словосочетаний, напр.:

1) Наличие согласования а) в адъективно-субстантивных конструкциях: Кээньэли-лэ (в местн. п. ед. ч.) бэй-лэ (в местн. п. ед. ч.) эмнэву нгэнды. – За плохого человека замуж не могу выйти; б) в сочетаниях «личное местоимение + определительное местоимение бэй сам»: Мут-ту (в дат. п. мн. ч. 1 л.) бэй-ду-т (в дат. п. мн. ч. 1 л.) боонгэhын. – Нам самим отдадите; Мин-ду (в дат. п. ед. ч. 1 л.) бэй-ду-ву (в дат. п. ед. ч. 1 л.) боонгэнди. – Мне самому отдашь; в) в сочетаниях «определение-указательное местоимение + определяемое слово»: Эрэ-в (в вин. п. ед. ч. 1 л.) тоор-у (в вин. п. ед. ч. 1 л.) илдакан-а эрылыннэт. – Эту землю мы должны трижды объехать.; г) в сочетаниях «определение-количественное числительное + определяемое слово»: Илын-дула (в местн. п. ед. ч.) тоор-лэ (в местн. п. ед. ч.) илы-м (в вин. п. ед. ч.) hуркээ-м (в вин. п. ед. ч.) тиинив-кэчу. – Ведь к трем местам трех парней (я) отправил.

2) Отсутствие согласования а) в адъективно-субстантивных словосочетаниях: Ньообати (в им. п. ед. ч.) булат-у (в вин. п. ед. ч.) давhыддын. – Он размахивает белой материей; б) в сочетаниях «определение-указательное местоимение + определяемое слово»: Тарак (в им. п. ед. ч.) бэй-и-л (в им. п. мн. ч.) hордынгытын горылдын. – С тех пор, как уехали те люди, прошло много времени; в) в сочетаниях «определение-количественное числительное + определяемое слово»: Дьапкын (в им. п. ед. ч.) hээйэк-лэ (в местн. п. ед. ч.) омыккэн тутулэньчэ. – На восьмерых чукчей один (он) напал (8, с. 104, 105).

В охотском диалекте В.Д. Лебедев обратил внимание на то, что «способность к согласованию в охотском диалекте по сравнению с ольским выражена слабо, ибо в нем большей частью прилагательные в роли определения связаны с определяемым по способу примыкания» (3, с.50). «По формальным признакам прилагательное в охотском диалекте, как и в других восточных говорах эвенского языка, изменяемая часть речи, так как оно склоняется и может, хотя и не регулярно, согласоваться с определяемым в числе и падеже, напр.: Гууд-ду (в местн. п. ед. ч.) дьуу-ду (в местн. п. ед. ч.) биддэм. – Я живу в высоком доме; Эмэр-эч (в твор. п. ед. ч.) уу-ч (в твор. п. ед. ч.) ууддэн. – Острым скребком скоблит. …Если в данных предложениях прилагательное-определение согласуется с определяемым, то в предложениях: Энги (в им. п. ед. ч.) мата-ду (в дат. п. ед. ч.) ньэкэврэм. – Я атакован сильным богатырем (фольк.); Кучукэн (в им. п. ед. ч.) hурэ-л-бэн (в вин. п. мн. ч.) hаарам. – Маленьких детей (его) знаю; Асал мэнгэн (в им. п. ед. ч.) тааклаван-дули-вар(в продольн. п. ед. ч. с возвратно-притяжательным аффиксом мн. ч.) hэтэкэнэ. – Женщины побежали по своему серебряному мостику (фольк.) – согласование отсутствует. Уловить в данном случае какую-либо закономерность, выявить причины согласования или его отсутствия не представляется возможным. По-видимому, в охотском диалекте согласование факультативно. Вопрос о согласовании определения с определяемым в эвенском языке требует специального изучения» (7, с. 47).

Нерегулярность согласования наблюдается в охотском диалекте и при определениях, выраженных указательными местоимениями, числительными и причастиями. Примеры:

1) согласование в атрибутивных сочетаниях а) «указательное местоимение + существительное»: Э-ду (в дат. п. ед. ч.) орон-ду (в дат. п. ед. ч.) бадудьам. – На этом олене поеду; б) «числительное + существительное»: Елан-дула (в местн. п. ед. ч.) ньимээр-лэ (в местн. п. ед. ч.) иирэн. – Он вошел в три соседние юрты.

2) отсутствие согласования в сочетаниях а) «указательное местоимение + существительное»: Тарак (в им. п. ед. ч.) окат-ли (в прод. п. ед. ч.) hоойа олла hоладьанна. – По той реке много рыбы поднимается вверх по течению (7, с. 47). б) «числительное + существительное»: Дигэн (в им. п. ед. ч.) тэм-нэ (в местн. п. ед. ч.) ньама (ед. ч.) бэйэл (мн. ч.) бимнэн. – На четырех плотах сто человек, вероятно, было (7, с. 60).

В аллаиховском говоре, также наблюдается нерегулярность согласования компонентов адъективно-субстантивных словосочетаний. Определения, выраженные качественными прилагательными, в большинстве случаев согласуются с существительными в числе, а относительные прилагательные не согласуются. Способность к согласованию различается по подговорам, например, в «языковой норме родов Дутки и Бугачи качественные прилагательные, как правило, не склоняются по падежам. Однако в речи эвенов рода Деллянкин и Кукуюн иногда наблюдается согласование качественных прилагательных с определяемым словом в числе и падеже: (Дут.) Энгэйэ (в им. п. ед. ч.) / (Делл.) энгэйэ-дук (в отлож. п. ед. ч.) бэй-дук (в отлож. п. ед. ч.) гад`им. – У богатого человека возьму; но (Дут., Делл.) Чилгэди (в им. п. ед. ч.) турэ-м (в вин. п. ед. ч.) hарам. – Якутский язык знаю» (6, с. 30).

Нерегулярность или отсутствие согласования возникает в говорах Якутии, во-первых, возможно, под влиянием якутских изафетных конструкций, являясь следствием синтаксической якутско-эвенской интерференции, во-вторых, под влиянием субстантивно-определительных словосочетаний, в которых определение стоит в неизменяемой форме именительного падежа единственного или множественного числа, определяемое же связано с определением лично-притяжательным аффиксом 3-го лица единственного или множественного числа (-н, -тан/-тэн) и присоединяет нужный падежный аффикс, а также аффикс множественного числа, напр.: оран hакан-ни печень оленя (букв. олень печень его), кунга эвикэн-ни игрушка ребенка, кунга эвикэ-л-ни игрушки ребенка, кунга-л эвикэ-н-тэн игрушка детей, кунга-л эвикэ-р-тэн игрушки детей, буюн уман-ни костный мозг дикого оленя, накат дю-н медвежья берлога. Связь компонентов посессивных атрибутивных словосочетаний, близких изафетным конструкциям в различных языках, одни исследователи тунгусо-маньчжурских языков называют связью по принадлежности (В.И. Цинциус, 16, с. 138), притяжательной (Н.И. Гладкова (15, с. 214; 5, с. 116-128), В.Д. Лебедев (7, с. 44)), другие же называют отражением (В.А Аврорин (1, с.31-42), О.А. Константинова и Е.П. Лебедева (13, с. 228), В.Д. Колесникова (14, с. 37-42)). По аналогии с неизменяемой формой определения в изафетных конструкциях, по-видимому, произошла утрата согласования определения с определяемым в ламунхинском говоре. В третьих, в тунгусо-маньчжурских языках согласование прилагательного с существительным наблюдается только в эвенском и эвенкийском языках, при этом исследователи отмечают нерегулярность согласования в говорах. Н.Я. Булатова отмечает: «Характерной особенностью говоров (эвенкийских) Амурской области, как и почти всех говоров восточного наречия... является неполное согласование определения с определяемым... В рассматриваемых говорах определение с определяемым всегда согласуется в числе, но нет согласования в падеже» (4, с.103).

Что касается современных тюркских языков, согласование в атрибутивных конструкциях в них отсутствует. Для тюркских языков характерно наличие изафета - именных определительных сочетаний, оба члена которых выражены существительными. В тюркских языках выделяется 3 типа изафета: для первого характерно отсутствие морфологических показателей связи компонентов (напр., як. тимир быhах железный нож, букв. железо нож), для второго – наличие при определяемом аффикса принадлежности 3-го л. (напр., як. саха тыл-а якутский язык, букв. якут язык-его), для третьего – наличие аффикса принадлежности 3-го лица при определяемом и аффикса родительного падежа при определении (напр., туркм. ат-ынг олYм-и смерть коня). Определение в изафете-1 характеризует определяемое по материалу, форме, полу профессии и т.п., изафет-II и III выражает посессивные отношения в широком смысле.

В эвенском языке активно функционируют аналогичные якутскому изафету-1 субстантивно-атрибутивные конструкции, например: hэл екэ железный котел, моо эвикэн деревянная игрушка, адьит тээлэнг правдивый рассказ, hиисэчин дьэбэдьэк ужин букв. вечерний прием пищи, буюсэмнгэ бэй букв. охотник-человек, hулэнг урэкчэн островерхая гора. Возможно, под влиянием языков, в которых согласование компонентов определительных словосочетаний отсутствует, таких как якутский, монгольский, другие тунгусо-маньчжурские языки, наблюдается нерегулярность согласования определения с определяемым в подобных конструкциях, вплоть до его утраты в ламунхинском говоре эвенского языка.

 

 

 

Примечания:

Применяемая разными авторами авторская транскрипция не подверглась унификации. К сожалению, несовершенство программного обеспечения не позволило сохранить принятое авторами обозначение некоторых звуков, поэтому 1) гласный заднего ряда среднего подъема обозначен как о, 2) сохранено авторское обозначение долготы гласных, 3) заднеязычный смычный носовой звук обозначен как нг, 4) среднеязычный звонкий смычный обозначается или как д с йотированными буквами или как дь, среднеязычный смычный носовой сонант обозначен или нь, или н`, или н в сочетании с йотированными буквами, 5) среднеязычный щелевой сонант обозначен или как й в сочетании с гласными, или йотированными буквами.

 

Библиографические ссылки

1. Аврорин В. А. Особый способ выражения синтаксической связи. // «Вопросы грамматики». ИАН, М.– Л., 1960, стр. 21-42.
2. Баргучан В. А. Поздней стаи переклик. Магадан, 1985.
3. Бокова Е. Н. Нодыке-да эр бугу. Якутск, 1994.
4. Булатова Н. Я. Синтаксические особенности говоров эвенков Амурской области // Вопросы лексики и грамматики языков народов Крайнего Севера СССР. Л., 1983.
5. Гладкова Н. И. Притяжательная связь в эвенском языке // Вопросы лексики и грамматики языков народов Крайнего Севера СССР. Л., 1983.
6. Дуткин Х. И. Аллаиховский говор эвенов Якутии. С.-Пб., 1995.
7. Лебедев В. Д. Охотский диалект эвенского языка. Л., 1982.
8. Лебедев В. Д. Язык эвенов Якутии. Л., 1978.
9. Лебедева Е. П., Константинова О.А., Монахова И.В. Эвенкийский язык. Учебное пособие для педучилищ. Л., 1979.
10. Колесникова В. Д. Синтаксис эвенкийского языка. М.–Л. 1966.
11. Кривошапкин А. В. Тилкын. Якутск, 1983.
12. Кривошапкин А. В. Ингэньгидэ бугу дюгулин. С.-Пб., 2002.
13. Кривошапкин Д. В. Гиаван. Якутск, 1987.
14. Ламутский П. Эвэн икэн. Дентур. Якутск, 1980.
15. Новикова К. А., Гладкова Н. И., Роббек В. Д. Эвенский язык: Учебник для педучилищ. Л., 1991.
16. Цинциус В. И. Очерк грамматики эвенского (ламутского) языка. Л., 1947.

 

 

 

© В.С.Федоренкова

 

 

 

 

 

 

Журнал создан в сотрудничестве с Министерством регионального развития Российской Федерации

 

 

Назад

При перепечатке оригинальных материалов обязательна ссылка на
«Вопросы истории и культуры северных стран и территорий»