Вопросы истории и культуры

северных стран и территорий

-------------------------------------

Historical and cultural problems

of northern countries and regions

 

К 100-летию Василия Васильевича Налимова

 

Д.А. Несанелис
(Усинск, Россия)

 

Благодарная память

 

Этот материал впервые опубликован в "Антропологическом Форуме", СПб, 2010. № 13 (ONLINE).

Василий Васильевич Налимов (1910–1997) — выдающийся отечественный уче­ный, доктор технических наук, профессор Московского государственного университета, автор много­численных трудов по математике, психологии, языкознанию, философии науки, наукометрии. Исследования В.В. Налимова переведены на английский, фран­цузский, польский, венгерский, арабский языки. В России достаточно широко известны такие его книги, как «Вероятностная модель языка» (М., 1979), «Спонтанность сознания» (М., 1989), «Канатоходец» (М., 1996). Василий Васильевич был сыном первого профессионального коми этнографа Василия Петровича Налимова (1879–1938). Вли­яние этнографических интересов и разысканий В.П. Налимова угадывается и в неко­торых работах его сына.

Весной 1987 г. я активно работал над диссертацией, посвященной обрядам, этикету и детским играм в коми деревне XIX — начала XX в. (позднее материалы диссертации вошли в монографию: [Несанелис 2006]). Мои коллеги по сектору этнографии Института языка, литературы и истории (ИЯЛИ) Коми филиала АН СССР Н.Д. Конаков и Ю.П. Шабаев (позже написавших обобщающий историографический труд по этнографии коми [Конаков, Шабаев 2007] посоветовали мне тогда внимательно прочитать статьи по народной культуре коми-зырян и пермяков, вышедшие в начале ХХ в. из-под пера Василия Петровича Налимова.

Его исследования, в особеннос­ти «Загробный мир по верованиям зырян» и «Некоторые черты из языческого миросозерцания зырян» [Налимов 1903; Налимов 1907], опубликованные в «Этнографическом обозрении», оказались очень интересными и полезными; их прочтение значительно по­могло осмыслить и систематизировать собранные полевые, архивные и литературные данные. Примерно в это же время мой друг и коллега, доцент Сыктывкарского государственного универ­ситета (а ныне — доктор исторических наук и профессор Сыктывкарского государственного университета) Виктор Анатольевич Семенов познакомил меня с переводом статьи В.П. Налимова «К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян», изданной впервые в Хельсинки на немецком языке в 1908 г. Вероятно, название этой статьи в то время звучало еще не вполне привычно, поэтому в России она была напечатана только в 1991 г., в сборнике «Семья и социальная организация финно-угорских народов» [Налимов 1991].

Прекрасно помню, как мы с Виктором Анатольевичем и другими нашими коллегами несколько раз возвращались к обсуждению этой, без преувеличения, пионерской работы Налимова. Пользуясь современными научными терминами, можно было бы сказать, что многие наблю­дения и идеи, изложенные в статье, посвящены особенностям проявления универсаль­ного принципа «полового диморфизма» в традиционной культуре коми. В наши дни антропологическая проблема, остро интересовавшая Налимова, формулируется как «этничес­кие стереотипы мужского и женского поведения» и шире — гендерные исследования. Попыткой развить наблюдения В.П. Налимова на материалах коми этнографии и фольклора (успешность которой оценивается по-разному) можно, по-видимому, считать недавно вышедшую монографию И.В. Ильиной и О.И. Уляшова «Мужчина и женщина в традиционной культуре коми» [Ильина, Уляшов 2009].

Следует упомянуть, что научные разыскания В.П. Налимова были высоко оценены современниками. 15 октября 1907 г. на годичном собрании Император­ского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии В.П. Налимову за его «ценные работы» по этно­графии зырян и в «благодарность за доставленные Об­ществу материалы о зырянах» была вручена большая се­ребряная медаль. Кроме того, исследователь получил диплом общества, подписанный известными российскими учеными В.Ф. Миллером и Д.Н. Анучиным [См. Несанелис, Семенов, Агапитова, 1993] 

Несколько позже исследо­вания были продолжены в Финляндии. Именно там Налимов основательно систе­матизировал те обширные экспедиционные материалы, которые собирались им на протяжении нескольких лет. Эта работа была закончена в 1910 г. и представлена колле­гам в виде трех томов рукописных «Материалов по этнографии зы­рян и пермяков». Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии наградило автора этого труда премией Великого князя Сергея Александровича Профессор А.Н. Максимов, откликнув­шийся на них рецензией в «Этнографическом обозрении», подчеркивал: «В.П. Налимов как природный зырянин, свободно владеющий зырянским языком и до сих пор сохранивший много личных связей с зырянами, находился в особо благоприятных условиях. Он имел возможность проникать в такие интимные стороны народной жизни и верований, куда доступ постороннему наблюдателю очень труден. Даже там, где он дает отрывочные сведения, они иногда проливают новый свет». Оценивая этот труд в це­лом, рецензент отмечал, что «материалы Налимова представляют серьезный вклад в дело изучения зырян и пермяков, литература о которых, особенно о первых, очень небогата» [Максимов А.Н, 1910: С.263 - 268]. Мнение А.Н. Максимова разделяли многие крупные этнографы. Cегодня трехтомная рукопись хранится в архиве Финно-угорского общества в Хельсинки [Suomalais-Ugrilainen Seuran Arkisto]. Вероятно, только очень значительный объем трехтомных материалов объясняет, почему этот фундаментальный труд остается пока не опубликованным.

Одним из промежуточных итогов обсуждений работ В.П. Налимова, которые проходили, чаще всего, в рамках неформальных семинаров в ИЯЛИ Коми научного центра Уральского отделения АН СССР, стал доклад, прочитанный автором этих строк на конференции «Методологические проблемы изучения истории общественной мысли народов России» в Казани в 1988 г. Он был посвящен тому, как Налимов понимал категории пеж ‘не­чистое’ и состом ‘чистое, святое’ в пространстве двоичных противопоставлений (в частности, женское–мужс­кое) в обрядах и этикете коми, и вызвал немало вопросов и оживленный обмен мнениями участников казанской конференции. Отчасти именно этот интерес стимулировал написание ряда историографических и биографических работ о научном наследии и судьбе ученого, подготовленных совместно с В.А. Семеновым [Несанелис, Семенов 1990; Несанелис, Семенов 1991; Несанелис, Семенов 1996; Несанелис, Семенов 1997]. Несколько позже опубликован ряд очень содержательных исследований о В.П. Налимове, которого можно рассматривать не только как коми этнографа, но отчасти географа и финно-угроведа весьма широкого звучания [Лимеров, 2000; Шарапов, 2000; Терюков 2007; Чагин 2007]

Если обращение к упоминавшимся работам В.П. Налимова, а также к его разыс­каниям, опубликованным в советское время в журнале «Коми му» («Земля коми»), позволи­ло нам и нашим коллегам составить представление об этнографических взглядах и интересах ученого, то его биография оставалась почти неизвестной. Очень краткий очерк «Ученый-этнограф» был помещен в небольшой краеведческой брошюре С.И. Налимова  (земляка Василия Петровича и, вероятно, его родственника) «Преображенное село» (имелось в виду старинное коми село Выльгорт на реке Сысоле), вышедшей в 1977 г. [Налимов 1977: 37–39]. Вероятно, подробное изучение судьбы Налимова не слишком приветствовалось в советское время потому, что ученого дважды арестовывали по политическим статьям в 1930-е гг., а завершился его земной путь при не вполне выясненных обстоятельствах в 1939 г. в сыктывкарской пересыльной тюрьме.

Пожалуй,  коми этнографии  в этом отношении вообще долгое время не слишком везло. У ее истоков, кроме В.П. Налимова, находились также замечательный ученый и писатель Каллистрат Жаков, считавшийся долгие годы «белоэмигрантом и реакционным философом-идеалистом», а также выдающийся мыслитель Питирим Сорокин, которого именовали более мягко — «буржуазным социологом». В советской литературе Сорокин был известен преимущественно благодаря посвященным ему хлестким виршам Демьяна Бедного («Пити-пити-Питирим, / Питирим — питим — питим, / Ах, Сорока-белобока, / Как высоко мы летим!»), а в научных и справочных трудах его имя упоминалось в основном в связи с известной статьей Ульянова-Ленина «Ценные признания Питирима Сорокина».

В качестве любопытной иллюстрации уместно упомянуть докладную записку с грифом «секретно», поступившую 20 апреля 1935 г. в Коми республиканскую комиссию партийного контроля. В ней излагались результаты проверки фондов и экспозиции Историко-краеведческого музея в Сыктывкаре, директором которого в то время был известный этнограф Георгий Афа­насьевич Старцев, автор ряда содержательных исследований по традиционной культуре коми и ненцев. В документе, в частности, отмечалось, что «он [Г.А. Старцев. — Д.Н.] исполь­зовал в качестве экспонатов портреты контр­революционера Сорокина (с надписью — “кон­трреволюционер Сорокин”), голую вульгарную фигуру и до момента проверки не были сняты фотоснимки с портретами ныне исключенных контрреволюционеров» [ГУРК «НАРК». Ф. 148. Оп. 1. Д. 56. Л. 36].

Заметка на полях: К сожалению, дать сейчас точное название архивного дела не представляется   возможным по техническим причинам. Однако предлагается иной выход. Впервые документ процитирован в работе [Несанелис, Семенов,1998] – в библиографию ссылка внесена, соответственно

Нельзя не признать, что «контрреволюцио­нером» Питирим Сорокин на­зван в докладной записке вполне справедливо. Один из руководителей правого крыла партии социалистов-революционеров, личный секретарь А.Ф. Керенского в его бытность премьер-ми­нистром Временного правительства, Сорокин однозначно не принял большевистский пере­ворот. Его конфликт с новой властью закон­чился тем, что по указанию Ленина в 1922 г. Сорокина выслали из Советской России.

Существенное изменение оценок научного, литературного и философского наследия Жакова, Налимова и Сорокина совпало со 100-летием последнего (и 110-летием Налимова), отмечавшимся в 1989 г., когда стали отчетливо звучать альтернативные суждения, или, по крайней мере, существенно отличавшиеся от тех, которые зафиксированы учебниками, энциклопедиями и «докладными записками» предшествующего времени. В январе 1989 г. в ИЯЛИ Коми НЦ УрО АН СССР состоялось очередное заседание – так называемая «академическая среда». Директор института Анатолий Дмитриевич Напалков и его заместитель по науке Элеонора Анатольевна Савельева взяли тогда на себя смелость посвятить январскую «среду» юбилею Сорокина и отчасти Налимова.

Однако эта затея казалась тогда еще достаточно рискованной, поэтому, вероятно, прочитать юбилейный доклад об этнографических занятиях П.А.Сорокина и В.П. Налимова было предложено аспиранту (автору этих строк) и известному вольнодумцу, археологу и литератору, преподавателю Сыктывкарского университета Виктору Семенову. Сам наш совместный доклад, кажется, был воспринят аудиторией достаточно благожелательно. Однако значительно больший интерес (имевший по тем временам несколько скандальный оттенок) вызвал незапланированный содоклад блестящего математика, философа и яркого диссидента Револьта Пименова о социологической теории культуры Питирима Сорокина, изложенной в его фундаментальной «Социальной и культурной динамике», тогда еще недоступной большинству советских читателей.

С Револьтом Ивановичем и его женой Виленой Анатольевной меня незадолго до этого познакомил Виктор Семенов. Узнав от нас за чашкой чая об «академической среде», Пименов решил принять в ней участие. Следует, наверное, упомянуть, что Револьт Иванович и его жена были близкими друзьями Андрея Дмитриевича Сахарова и Елены Боннэр. Последний визит академика Сахарова был как раз в Сыктывкар. Он приезжал туда, чтобы поддержать на выборах Револьта Ивановича. И если нас с Виктором Семеновым в то время интересовали этнографические труды Василия Петровича Налимова, то Револьта Ивановича несколько позже привлекли математические работы его сына, Василия Васильевича, познакомиться с которым мне предстояло совсем скоро…

Едва ли не единственная оценка научного наследия одного из основоположников коми этнографии, прозвучавшая до наших с Виктором Семеновым совместных работ, была сформулирована в 1978 г. религиоведом Ю.В. Гагариным. Он полагал, что историческая интерпретация В.П. Налимова древнего коми язычества и православного христи­анства «отражала общую тенденцию представителей буржуазно-националистического течения, которое в 20-е годы охватило часть советской интеллигенции» [Гагарин 1978: 22]. Примечатель­но, между прочим, что, цитируя в этой связи статью Налимова «К материалам по истории материальной культуры коми», Гагарин допустил некоторую неточность: вместо «соци­альной солидарности», как сказано в оригинале, он писал о «социальной справедливос­ти», что искажало смысл рассуждений Налимова.

Через некоторое время после казанской конференции 1988 года, я оказался в длительной научной командировке в Москве. Од­нажды с моим другом, лингвистом Алексеем Гиппиусом, мы добирались на метро из одного конца города в другой. В вагоне мы обменялись недавно написанными статьями, чтобы выслушать в конце пути сообра­жения друг друга. Я вручил своему спутнику статью об этнографических исследовани­ях В.П. Налимова. Комментарий Алексея оказался неожиданным. Он сообщил, что его добрый друг и коллега, филолог Александр Страхов, хорошо знаком с профессором МГУ, математиком Василием Васильевичем Налимовым. Фамилия и отчество, а также не­которые косвенные детали, дали основание полагать, что, возможно, речь идет о сыне Василия Петровича. Через несколько дней А.Б. Страхов подтвердил это предположение и передал нам с Алексеем домашний телефон Василия Васильевича (замечу в скобках, что в работах Василия Васильевича содержится целый ряд ссылок на исследования Александра Страхова).

Наша первая встреча состоялась в небольшой, очень уютной московской квартире Василия Васильевича по улице Удальцова поздней осенью 1989 г. Дверь мне открыла его жена Жанна Александровна Дрогалина - Налимова. Она приветствовала меня очень сердечно. Возникло впечатление, что мы знакомы уже достаточно давно. Удивительное обаяние Жанны Александровны во многом определяло эмоциональную атмосферу дома. Через некоторое время мне довелось познакомиться с ее необычайно интересными трудами по трансперсональной психологии, написанными частично в соавторстве с Василием Васильевичем. Вероятно, Жанна Александровна заметила, что я замерз. Во всяком случае, через несколько минут она принесла в комнату горячий ароматный кофе, который помог быстро согреться. Тем временем мы знакомились с Василием Васильевичем. Ему было тогда уже 78 лет, 18 из которых, как я узнал позже, он провел в сталинских лагерях на Колыме. Несмотря на почтенный возраст, мой собеседник выглядел исключи­тельно бодро и подтянуто. Его речь была речью старой московской интеллигенции. Весь облик Налимова отличался удивительным благородством. Это же внутреннее благород­ство окрашивает, на мой взгляд, и многочисленные книги, вышедшие из-под его пера.

Рабочий стол, стоящий у окна, украшали превосходные часы маятникового типа и оригинальное резное распятие. Оба предмета занимали свое место отнюдь не случайно. Маятниковое движение как особое проявление пространственно-времен­ных ритмов занимало Налимова на протяжении многих лет. В Лабора­тории исследований аномальных явлений Принстонского университета (США) он осуществил целую серию удивительных экспериментов, призванных, в частности, выявить в сознании человека как бы семантический аналог физического маятника. Близкий круг идей на основании анализа этнографических данных мы обсуждали вместе с моим другом и коллегой Валерием Шараповым в специальной статье, привлекшей внимание В.В. Налимова [Несанелис, Шарапов 1996; см. также: Несанелис, Шарапов 1995]. Любопытно, однако, что сама эта статья во многом обязана своим появлением нашему знакомству с идеями Налимова, которые можно условно обозначить как «маятник & mind».

Несколько слов необходимо сказать об упомянутом резном распятии. Не раз мы говорили с Васили­ем Васильевичем о религиозности крупнейших ученых XX в., главным образом физиков и математиков. Религиозные основания миропонимания самого На­лимова тоже не оставляли никаких сомнений. Близкое к тому, что мне неоднократно пришлось слышать в различных вариантах непосредственно от Василия Васильевича, я прочитал позже в его замечательной книге «В поисках иных смыслов»: «Наш исход­ный постулат: в Мире есть Тайна. Не надо пытаться ее разгадать, ибо тогда мы разру­шим ее — вульгаризируем, упростим, редуцируя грандиозное к привычному» [Налимов 1993: 3]. Умес­тно привести и другую цитату: «Когда я начинаю писать книгу философской направленности, мне хочется, чтобы в ней прозвучали и научные, и эстетические, и религиоз­ные ноты» [Там же: 31]. Однако сам ученый не принадлежал ни к одной из церквей. «Все официальные конфессии остаются погруженными в далекое прошлое. Они не хотят видеть того, что изменился сам человек» [Там же: 33]. (Курсив в авторском тексте не случаен. Большинство трудов, написанных Налимовым в последние годы жизни, пря­мо посвящены вопросам культурной антропологии. Вряд ли можно считать случай­ным и то, что многие из них опубликованы в журнале «Человек».)

Эту мысль он неоднократно развивал в наших разговорах. Василий Васильевич склонен был относиться к официальному западному и восточному христианству достаточно критично. Он полагал, что близкие, по его мнению, к государственной власти католичество и православие неоправданно ограничивают свободную творческую мысль и отнюдь не по­ощряют столь высоко ценимое им разномыслие. Кроме того, и это особенно важно, Налимов считал, что некоторые основания христианства, ориентированные на эсхатологическую перспективу, могут подразумевать не союз человека с природой, а лишь стремление покорить ее.

В этом отношении отрицательные последствия так называемого «научно-технического прогресса» связывались ученым с принципами, вытека­вшими, по его мнению, из той части христианской доктрины, которая унаследовала ветхозаветное понимание роли человека на Земле. Он неоднократно цитировал 28 стих 1 главы книги Бытия: «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размно­жайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над всяким животным, пресмыкающимися по земле».

В.В. Налимов вслед за своим отцом полагал, что в глобальном экологическом отношении древнее язычество (в том числе и предков коми) выглядит явно предпочти­тельнее христианства. Несмотря на внутреннюю логику приводимых Василием Васильевичем аргументов, я придер­живался (и продолжаю придерживаться) если и не альтернативной, то, по крайней мере, существенно иной точки зрения. Однако дискуссии и свободная полемика с выдающимся ученым помо­гали мне более внятно формулировать собственные мысли; позже они нашли отражение в наших совместных с профессором Н.М. Теребихиным статьях по этноэкологии и истории Русской Православной Церкви [Несанелис, Теребихин 2005а; Несанелис, Теребихин 2005б; Несанелис, Теребихин 2008], а сейчас, в частности, излагаются в моих лекциях по культурной антропологии для студентов Ухтинского государственного технического университета.

Вместе с тем, скептицизм Налимова по отношению к основным направлениям исторического христианства и церкви отнюдь не отменял стрем­ления понять и почувствовать то сокровенное, что несет в себе личность Спасителя. Более того, Василию Васильевичу, несомненно, была очень близка та ветвь восточного христианства, которая связывается с мистическим опытом греческих исихастов святителя Григория Паламы и богословским наследием русских нестяжателей во главе с преподобным Нилом Сорским. (Из православных мыслителей ХХ в. Василию Васильевичу были близки о. Павел Флоренский и Г.П. Федотов, им широко и сочувственно цитировавшийся.) Об этом сам Налимов со всей определенностью писал в своей замечательной книге «Искушение Святой Руси», подготовленной еще преимущественно в 70-е годы прошлого века, но увидевшей свет только в 2001 г. благодаря усилиям Ж.А. Дрогалиной-Налимовой и яркого сыктывкарского философа Игоря Федоровича [Налимов 2001: 50–53].

Еще во время первой встречи я обратил внимание на то, что на рабочем столе Василия Васильевича лежало очень много бумаг, раскрытых книг и репро­дукций. Было очевидно, однако, что они разложены в идеальном порядке. Стройность и четкость отличают и сочинения Налимова, что, впрочем, отнюдь не мешало ему рассматривать некоторые свои, преимущественно поздние тексты как «нелинейные». Стены рабочего кабинета, где обычно проходили наши встречи, были заняты книжными шкафами и полками. Названия книг свидетельствовали о широте научных и философских интересов хозяина дома: математика, кибернетика, различные направления психологии, лингвистика, история, антропология. Рядом с монографиями и журналами на русском — научная и художественная литература на английском, немец­ком, французском, испанском, венгерском, арабском. Среди солидных томов на разных языках я быстро разглядел и книги самого Налимова. Через некоторое время я узнал, что наиболее известной и исключительно высоко оцененной междуна­родным научным сообществом является книга “Faces of Science” («Облики науки»), удостоенная престижной премии в области наукометрии [Nalimov. 1981] .

Однажды, когда я завершал написание диссертации, у нас состоялся один из наибо­лее интересных и запомнившихся мне диалогов. Это было, если мне не изменяет па­мять, весной 1991 г. Я сказал тогда, что «хотел бы построить единую, внутренне непротиворечивую этнологическую теорию, определяющую место и роль детской игры в традиционной культуре». Василий Васильевич выразил некоторое удивление по поводу моего намерения. Он подчеркнул, что научный поиск высокого полета впол­не может и должен строиться на допущениях, предположениях и идеях, относящихся к самым различным, в том числе и противоположным парадигмам. Получается нечто вроде пирамиды, где находится место кирпичикам разных цветов и оттенков, без которых трудно себе представить подлинную свободу научного или художественного творчества. Вероятно, подобное умонастроение как-то перекликается с «принципом дополнительности» Нильса Бора. В этой связи вспоминается и мысль Сергея Довлатова, полагавшего, что Пушкин мог бы убедительно выразить любую точку зрения.

Василий Васильевич всегда с большим интересом расспрашивал о том, что происходит в Сыктывкаре и в Коми вообще. Особенно его интересовали этноязыковые процессы. Он был рад узнать, что в республике создаются условия для сохранения и развития коми языка. «Правда, — добавил он однажды, — хорошо бы при этом еще прилично знать не только русский, но и английский. Без этого коми культура вряд ли найдет сегодня свое место в мировом культурном пространстве». Это замечание, по-моему, во многом характеризует и самого Василия Васильевича. Лично мне он очень напоминал великого Питирима Сорокина (начинавшего в качестве исследователя этнографии коми, что сближает его с гениальным художником Василием Кандинским, написавшим в молодости специальную статью о духовной культуре зырян после этнографической экспедиции на Север [Сальников 2000] ), каким я представлял его по книгам, фотографиям и воспоминаниям, в том числе автобиографическому роману  “A Long Journey” [Sorokin 1963]. Любопытно, кстати, что известный польский художник Анджей Валицкий, посетивший Сорокина в 1960 году на его вилле близ Бостона, писал о нем позже: «Он жил в окружении произведений искусств всех времен и культур», но «особенно гордился картинами Кандинского» [Валицкий 1990].

Основатель факультета социологии в Гарварде, один из культурных героев XX века, Сорокин органично соединил в своей судьбе, научных исследованиях и педагогической деятельности опыт коми, российской и западной культу­ры (см.: [Несанелис, Семенов 1999], [Голосенко, 1993], [Кротов, Липский,1990]). То же самое вполне можно сказать и о Василии Васильевиче. Когда мы встретились с Жанной Александровной уже после его смерти, она показала мне несколько фотографий, сделанных в Сорбонне, где Налимов выступал с циклом докладов: «Вот посмотрите, здесь — респектабельный западный профессор. А вот он сидит на берегу Сены — настоящий коми морт» (коми ‘человек, мужчина’). Мне кажется, что одновременная при­надлежность к нескольким культурным традициям во многом обусловила широкий, полифоничный строй мысли этого удивительного ученого и человека.

Архивные материалы

ГУРК «НАРК» — Государственное учреждение Республики Коми «Национальный архив Республики Коми». Ф. 148. Оп. 1. Д. 56.

Библиография

Валицкий А. Россия // Вопросы философии [журнал] 1990.N12.- С.79

Гагарин Ю.В. История религии и атеизма народа коми. М.:  Наука, 1978. 326 с.

Голосенко И.А. Становление: ранний этап биографии П.Сорокина // Рубеж. Альманах социальных исследований. Сыктывкар, 1991. Вып.1. – С.33 -47

Ильина И.В., Уляшов О.И. Мужчина и женщина в традиционной культуре коми. Сыктывкар: Коми научный центр , 2009. 224 с.

Конаков Н.Д., Шабаев Ю.П. Историография этнографического изучения народов коми // Очерки по истории изучения этнографии коми. Сыктывкар: Кола, 2007. С. 3 - 45

Кротов П.П., Липский А.В. Пути - дороги «большого человека» // Родники Пармы. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1990. Вып.2. С.51 – 66.

Лимеров П.Ф. Статья В.П. Налимова  «Загробный мир по верованиям зырян в контексте современных исследований // Арт [журнал]. Сыктывкар, 2000. – С.124 - 137

Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993.,261 с. +Приложение 17 с.

Налимов В.В. Искушение Святой Руси. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 2001. 352 c.

Налимов В.П. Загробный мир по верованиям зырян // Этнографическое обозрение. 1907. Вып. 1–2. С. 3 - 16

Налимов В.П. К вопросу о первоначальных отношениях полов у зырян // Семья и социальная организация финно-угорских народов. Сыктывкар: Коми научный центр УрО АН СССР, 1991. С. 5 – 23.                                                                                                                                                                                                          

Налимов В.П. Некоторые черты из языческого миросозерцания зырян // Этнографическое обозрение. 1903. Вып. 2. – с.78-79

Налимов С.И. Преображенное село. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1977. 79 с.

Несанелис Д.А., Семенов В.А., Агапитова М.Г. Этнограф Василий Налимов // Они любили край родной. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1993. С. 270 -273.

Несанелис Д.А. Символические формы поведения в традиционной культуре народов Севера. Архангельск: Поморский университет, 2006. 153 с.

Несанелис Д.А., Семенов В.А. Взгляды В.П. Налимова на традиционный общественный быт коми крестьян // Методологические проблемы изучения истории общественной жизни народов России конца XIX — начала XXвв. Казань: Институт языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Казанского научного центра АН СССР, 1990. С.145 - 151

Несанелис Д.А., Семенов В.А. Долгий путь Питирима Сорокина // Сорокин П.А. Этнографические этюды. Сыктывкар: Коми книжное издательство,  1999. С.4 - 17

Несанелис Д.А., Семенов В.А. К критике некоторых этнографических идей П.А. Сорокина // Вестник культуры Коми ССР. 1991. Вып. 4. С. 85–87.

Несанелис Д.А., Семенов В.А. Одна Родина — две судьбы // Арт [журнал]. Сыктывкар, 1997. Без номера. С.266 – 278.

Несанелис Д.А., Семенов В.А. Профессор В.П. Налимов — «финский шпион» // Родники Пармы. Вып. 4. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1996. С. 194–199.

Несанелис Д.А., Семенов В.А. Первый литературный опыт Питирима Сорокина // Живая старина [журнал].1998. Вып.4. – 44.

Несанелис Д.А., Теребихин Н.М. Традиционная социальная экология европейских ненцев в сценариях мироустройства // Вопросы истории и культуры северных стран и территорий [журнал]. Сыктывкар, 2008. № 1. С. 79–89.

Несанелис Д.А., Теребихин Н.М. Православие и традиционная культура народов Европейского Севера России // Вестник Поморского университета. 2005а. Вып. 2. С.53 – 63.

Несанелис Д.А., Теребихин Н.М. Русская Православная Церковь в исторических судьбах народов Севера // Шестые Иоанновские образовательные чтения — 2004. Архангельск: Поморский государственный университет. 2005б. С.50-53

Несанелис Д.А., Шарапов В.Э. Мотив «раскачивания» в мифопоэтических пред­ставлениях народов коми // Традиционное мировоззрение и духовная культура народов Европейского Севера. Сыктывкар: Коми научный центр УрО РАН, 1996. С. 77–96. (Труды ИЯЛИ. Вып. 60)

Несанелис Д.А., Шарапов В.Э.Мотив «раскачивания» в традиционном мировоззрении коми и обских угров // Кунсткамера. Этнографические тетради. Вып. 8–9. СПб.: МАЭ РАН, 1995. С.304 – 313.

Отзыв А.Н.Максимова о «Материалах по этнографии зырян и пермяков В.П. Налимова, представленных на соискание премии имени Великого князя Сергея Александровича // Этнографическое обозрение.1910.– С. 263 - 268

Сальников С. К истории одного путешествия // Арт [журнал] Сыктывкар, 2000. Вып.1. С.100 – 108.

Терюков А.И. Этнографические исследования В.П.Налимова // Очерки по истории изучения этнографии коми. Сыктывкар: Кола, 2007. С. 74-82

Чагин Г.Н. В.П. Налимов — исследователь иньвенских коми-пермяков // Очерки по истории изучения этнографии коми. Сыктывкар: Кола, 2007. С. 82–102.

Шарапов В.Э. Материалы В.П. Налимова по традиционному мировоззрению коми в исследованиях европейских финно-угроведов 1 пол. ХХ века // Арт [журнал]. Сыктывкар, 2000. С.144 - 148

Nalimov V.P. Faces of Sciences. ISI – Press, 1981. 297 p

Sorokin P.A. A Long Journey. New Haven, Conn.: College and University Press, 1963. 327p

 

 

© Д.А. Несанелис

 

 

 

 

Журнал создан в сотрудничестве с Министерством регионального развития Российской Федерации

 

 

Назад

При перепечатке оригинальных материалов обязательна ссылка на
«Вопросы истории и культуры северных стран и территорий»