Вопросы истории и культуры

северных стран и территорий

-------------------------------------

Historical and cultural problems

of northern countries and regions

 

Научные статьи

 

 

А.К. Гагиева

(Сыктывкар, Россия)

 

Вотчины Вологодского и Белозерского епископа в Коми крае

в первой половине XVIII века: мирское самоуправление

 

 

Исследование вопросов местного управления в настоящее время приобретает особую актуальность. Это связано не только с тем, что до настоящего времени  в исторической литературе, посвященной истории Республики Коми  периода феодализма, данные сюжеты рассматривались недостаточно,  но и с тем, что накопленный исторический опыт в сфере организации управления мог бы быть использован и сегодня, например, при реализации административной реформы в нашей стране.

Прежде чем приступить к изложению поставленной темы, необходимо отметить следующее. Несмотря на определенный интерес к данной теме со стороны дореволюционных историков и богословов, которые внесли определенный вклад в исследование данного вопроса, ряд сюжетов, в силу не зависящих от авторов причин, не был  изучен [1]. К одному из них следует отнести вопрос, связанный с фискальной политикой государства в XVII - первой четверти XVIII веков. Этот «пробел» был восполнен в блестящих  работах  М.А. Мацука [2].  Для нашего исследования данные работы интересны тем, что здесь впервые были показаны особенности налогообложения различных территорий, заселенных черносошными крестьянами. Раскладка налогов при этом проходила на «мирских» сходах и  осуществлялась мирскими должностными лицами, входившими в крестьянское управление.

Цель настоящей статьи – рассмотреть крестьянское самоуправление в вотчинах Вологодского и Белозерского  епископа на  территории  Коми края в первой половине XVIII века.

Основными источниками для нас стали архивные материалы, отложившиеся в фондах Национального архива Республики Коми [3].

Коми край – термин условный. Он получил свое название по имени народа, населявшего бассейны различных рек:  Вычегды, Печоры, Двины и их притоков на северо-востоке Европейской части страны.  В административном отношении эта территория не оставалась неизменной. К началу изучаемого периода она входила, по реформам Петра I, в Архангелогородскую и Сибирскую губернии, которые делились на уезды. Губернатору подчинялись уездные власти. Однако, в силу обширности территорий, руководить ими из губернского центра было сложно, поэтому, в 1719 году губернии были разделены на провинции. Архангельская губерния стала состоять из четырех провинций: Двинской (или Холмогорской), Вологодской, Великоустюжской и Галицкой. Уезды упразднялись, вместо них вводились дискриты. Однако на изучаемой территории, дело свелось к переименованию уездов в дискриты. Пустозерский дискрит вошел в Двинскую губернию, Сольвычегодский и Яренский дискриты в Великоустюжскую провинцию. Хлыновский дискрит находился в составе Вятской провинции Сибирской губернии [4].

В 1726 году отменяется искусственное деление провинций на дистрикты и восстанавли­вается историческая административная единица – уезд. В то же время  городовые магистраты полностью подчиняются губернаторам и воеводам, а их компетенция значительно сокращается. Система местного управления была закреплена специальной инструкцией от 12 сентября 1728 г. Она устранила неразбериху в местном уп­равлении и административно-территориальном делении, порож­денную реформой 1719-1720 годов. Органами управления и суда в губерниях стали губернаторы, а в провинциях и уездах – соответственно провинциальные и уездные воеводы. Свои полномочия они осуществляли через канцелярии: губернские, провинциальные, уездные. Инструкция устанавливала строгую субординацию местных властей: уездный воевода подчинялся провинциальному, провинциальный воевода – губернатору, губернатор – монарху и Сенату. Однако кардинального улучшения работы местного государственного аппарата не произошло. Отсутствие в период дворцовых переворотов стабильности в высшем эшелоне власти и сохранение административных и судебных функций в губерниях, провинциях и уездах в руках губернаторов и воевод превращало местный аппарат в неподконтрольный центру политический институт, что провоцировало произвол и взяточничество местных властей. Эта система местного управления просуществовала до середины 70-х годов XVIII в.

Уезды делились на волости, приходы или погосты, население которых избирало своих должностных лиц. Усть-Вымская вотчина Вологодского и Белозерского епископа управлялась назначавшимися им должностными лицами. В 1720 году в вотчинах насчитывалось 1216 человек, в 1740-х годах  - 1518 [5]. Значительно меньше было крестьян, принадлежащих непосредственно монастырям. Так, крестьян Яренского уезда, принадлежавших Троицкому, Соловецкому и другим монастырям, по первой ревизии насчитывалось 139 человек [6]. Они  издавна были объединены в крестьянские союзы, границы которых соответствовали границам волостей. Каждая волость включала в свой состав несколько деревень, которые также являлись крестьянскими организациями. В волости ежегодно проходили «мирские сходы», куда приглашались домохозяева. Основными вопросами были: фискальные и управленческие. Причем, одним из ключевых был  вопрос выборов крестьянского управления, которое, в изучаемое время развивалось под воздействием двух факторов: системы феодальных отношений и традиций, определяемых нормами «обычного» права.

Как и на всей территории края, в вотчинах Вологодских и Белозерских епископов, крестьянское управление представляло собой определенный круг должностных лиц, различающихся по функциональной принадлежности. Первая группа – лица, отвечающие за взимание с населения денежных налогов и сборов, а также выполнение повинностей. Они были представлены целовальниками, «отдатчиками», сборщиками и так далее. Вторая – лица, следящие за «сохранением порядка и спокойствия» в волостях. Обычно это «сотские», «пятидесятские», «десятские» и другие. Третья – группа лиц или лицо, осуществляющее организационные вопросы (созыв схода, разбор семейных и иных конфликтов, примирение крестьян и так далее). Этим обычно занимались старосты, помощники старост, всевозможные выборные. Причем, на изучаемой территории, староста выполнял не только «мирские», но и церковные функции, то есть был и церковным старостой.

Кроме различий в функциях, всех должностных лиц объединяло несколько общих черт. Во-первых, все они выбирались на  общем собрании всех домохозяев волости. Во-вторых, при вступлении в должность, каждый из них давал следующую клятву: «Клянусь  всемогущим Богом и крестом его, Евангелием, что должность свою буду надлежащим образом  и совестью своею исправлять, а для своей корысти, свойства, дружбы, ни вражды противно должности своей не поступать» [7]. В-третьих, обязательным требованием, при вступлении в должность, должна быть состоятельность претендента. (Обычно это «средний» крестьянин). В - четвертых, при выборе всегда учитывались моральные качества: трезвость, скромность, наличие семьи, вера в Бога. И, наконец, последнее. Каждый из  выбранных в управление крестьян, отчитывался в своей деятельности перед «мирскими» людьми, по истечении сроков службы, которые составляли два года у сотских, три года у целовальников и три – пять лет у старост.

Каждый из них оказывал содействие как церковной, так и уездной администрациям при выполнении натуральных повинностей, например, ямской. Так, в 1706 году в вотчины  епископа  поступил указ о своевременной высылке из волостей ямских подвод. В документе отмечалось: «В нынешнем 706-м  году по указу великого государя посланы к вам памяти для уготовления к ямским отпускам  с  20 дворов по подводе. И вы по тем памятям коней декабря по выше писанное число не уготовили и ведомостей о том в Еренск не присылывали и в ямских отпусках за не управлением без коней учинили остановку. И вам по прежней и по сей памяти выбрать в волостях против переписных книг 186-го году з 20 дворов по подводе, и с того числа выслать к Соли Вычегодской со 100 дворов по 2 лошади, да на Пыелдинской ям со ста же дворов по 3 лошади и извощиков управить со всем на срок сего же декабря к 10-му числу тот час. А для управления того дела быть с вами во вспоможении людям по ниже посланной росписи во всякой волости и управлять вам всяко и во всей волости с теми, кому, где быть надлежит, во всем радетельно с прилежанием конечно управить и выслать на ямы к выше явленному сроку.

И для того к вам с сею памятью послан пристав Осип Гагарин. И вам с сия памяти списки имать с росписками. Да у вас же брать ему, приставу, о управлении тех коней скаски за руками. И те скаски подать в приказной избе земских дел бурмистру Стефану Шангину с товарищем. Издить тебе, приставу, на мирских подводах и брать от волости до волости те подводы у целовальников. Из Жешарта в Шежам у Ивана Карпову. Из Шежама в Жешарт у Луки Коняева. На Усть-Выми у Ивана Дьяконова. В Коквицах у Якова Костромина. И с Окваду им выбирать и с устьвымцом всем обще в Палевицах у Киприяна Прокушева» [8].

Несмотря на то, что  группа лиц, отвечающая за сбор налогов и выполнение повинностей, не писала ежегодных  рапортов в администрацию уезда, она также была связана с верховной властью. Это выражалось, в первую очередь, в своевременном сборе налогов с населения. Каждый целовальник обязан был отчитываться перед ведомством о собранных суммах. Если же этого не происходило, то в вотчины отправлялись чиновники церковного ведомства, для изучения ситуации. Например, в 1724 году в инструкции, присланной из Устюжской синодальной команды Дмитрию Баранову отмечалось: «Ехать тебе в Яренск в вотчины Вологодского епископа для того», что «в ведомостях написано Вологодского епископа вотчины Яренского уезду на крестьянах по переписным 710 году книгах со 181 двора в общий оклад преждним Сибирским губернатором князем Гагариным с каждого двора за всякие платежи окладного сбору в год по четыре рубля по 14 алтын с полуденьгой с двора. И такого сбору на оных крестьянах с тех вотчин на прошлые годы содержится здесь тысяча рублев. Да на нынешний 723 год против окладу прошлого 722 году с 900 рублев, которых денег по много посланным указам, ослушанием своим, они, крестьяне, не платят и чинятца противны. И по его императорского величества указу и по приказу Монастырского приказу велено – вышеписанных вотчин старост и выборных взять в синодальную канцелярию и держать до тех пор, доколе все положенные сборы заплатят, так же и крестьян, которые явятся в платежах ослушны, потому же держать.

И посланному сыну боярскому Баранову, прибыв во оные Вологодского епископа вотчины и сыскав тех вотчин соцких и целовальников и выборных людей, и по предложенному при сем указу реестру, на 723 год, положенные его императорского величества доходы, что на ком надлежит, доправя сполна, привесть с собою вместе неотложно. А ежели они в платеже тех денег будут тебе, как и преж сего другим посланным, являтся противны и из тех волостей, выбрав от десяти по два человека лутших людей, привесть с собой вместе, к учинению указу и для правежа с них положенных податей немедленно» [9].

Вышеприведенный документ показывает не только «меру ответственности» должностных лиц перед властью, но и то, что в случае невыполнения ее приказов, и целовальники, и старосты, и выборные, могли лишиться свободы. Отвечая своим имуществом за выполнение фискальных обязательств, должностные лица крестьянского управления (особенно это касается целовальников), находились в сложной ситуации. С одной стороны, они обязаны были отчитываться перед государственными органами за своевременный сбор денежных налогов, а с другой, являясь членами крестьянского сообщества, должны были защищать, в определенной мере, интересы однообщинников.

Несколько в стороне от них стоял волостной староста,   роль которого, в повседневной крестьянской жизни, являлась определяющей. Он мирил, судил, а иногда и выносил решение о наказании и «мирском осуждении» того или иного крестьянина. К сожалению, материалов о деятельности данного должностного лица сохранилось недостаточно, а по Усть-Вымской вотчине они практически отсутствуют, однако, имеющиеся в распоряжении автора документы, показывающие работу старосты в соседних, с изучаемой территорией, населенных пунктах, позволяют предположить, что данное выборное должностное лицо возглавляло крестьянское управление [10]. Оно стояло на страже интересов крестьян, следило, чтобы все было «по справедливости», в соответствии с церковными требованиями.

Крестьянское управление являлось составной частью традиционной крестьянской жизни. Выбирая из своей среды должностных лиц, крестьянская организация, тем самым, решала несколько задач. С одной стороны, осуществлялся контроль над деятельностью управления  со стороны крестьян, с другой – соблюдался определенный «демократизм» работы  «мирского» управления.

 

 

1. Амвросий. История российской иерархии. Ч. IV, М.,1815 и другие работы.

2. Мацук М.А. Крестьяне Коми края в конце XVI – XVII в.  Феодальная эксплуатация. М: Наука, 1990; Мацук М.А. Коми край от Бориса Годунова до Петра I. Сыктывкар: Коми книжное издательство, 1993; Мацук М.А. Фискальная политика Русского правительства и черносошное крестьянство восточного Поморья и Приуралья в XVII веке. Сыктывкар, 1998; Мацук М.А. Фискальная политика Русского государства и будущие государственные крестьяне Коми края, Севера и Юга России: общее и особенное (XVII век). Сыктывкар, 2007.

3. Национальный архив Республики Коми (далее – ГУРК НАРК). Ф.286,

4. Жеребцов И.Л. Коми край в XVIII  - середине  XIX века: территория и население. Сыктывкар, 1998.

5. Очерки по истории Коми АССР. Т. 1. Сыктывкар: Коми книжное издательство,1955. С. 179.

6. Там же. С. 179 – 181.

7.  Гагиева А.К. Община крестьян Коми края во второй половине XVIII века. Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. канд. ист. наук. Л.,1987 .

8. ГУРК НАРК. Ф. 286. Оп. 1. Д. 93. Л. 47 – 48.

9. Там же. Оп. 4. Д. 21.

10. Гагиева А.К. Указ. соч.

 

 

© А.К. Гагиева

 

 

Журнал создан в сотрудничестве с Министерством регионального развития Российской Федерации

 

 

Назад

При перепечатке оригинальных материалов обязательна ссылка на
«Вопросы истории и культуры северных стран и территорий»