Вопросы истории и культуры

северных стран и территорий

-------------------------------------

Historical and cultural problems

of northern countries and regions

 

Научные статьи

 

История

 

А.А. Иванов

(Мурманск, Россия)

 

Военно-морская контрразведка на Севере России
в период нахождения у власти Временного правительства
(февраль – октябрь 1917 г.)

 

 

Революционные события 1917 года ознаменовали собой начало процесса изменения государственного устройства России. Дестабилизация системы управления страной в условиях образовавшегося вакуума легитимной власти оказала серьезное влияние на отечественные силовые ведомства, одним из которых была служба военно-морской контрразведки (военно-морского контроля). Поскольку носителями двух основных тенденций в развитии демократического процесса в России выступали Временное правительство с подчиненными ему местными органами власти и Советы рабочих и солдатских депутатов [1], служба по борьбе со шпионажем на флоте испытывала влияние именно этих институтов. Рассмотрим историю эволюции отечественной службы военно-морского контроля в феврале – октябре 1917 года на примере контршпионских учреждений Европейского Севера России.

Профессиональные органы по борьбе со шпионажем появились на Русском Севере еще летом 1915 года для обеспечения безопасности Флотилии Северного Ледовитого океана, но недостатки организационной структуры и нормативно-правовой базы [2] обусловили невысокую эффективность их работы в годы Мировой войны. Отчасти это было связано и с отсутствием серьезной угрозы региону со стороны немецкой и австрийской агентуры. К моменту революции борьбу со шпионажем на Севере осуществляли Беломорское контрразведывательное отделение (КРО) и Мурманский морской контрразведывательный пункт. Последний был образован в январе 1917 года и являлся первым подобным органом в своем роде.

Эти учреждения организовывали контршпионскую работу в наиболее крупных населенных пунктах Русского Севера: Архангельске и Мурманске, а борьба со шпионажем на местах была прерогативой сотрудников жандармских команд. Однако в первые послереволюционные месяцы филиалы Отдельного корпуса жандармов (ОКЖ) и Департамента полиции по всей стране были закрыты или даже разгромлены. Особую активность в этом деле проявляли представители Советских учреждений.

Аналогичные явления были характеры и для Севера России. К примеру, 1 марта 1917 года член Кандалакшского Совета Н.Д. Курасов принял решение «обезоружить жандармерию, … так как революция в жандармах не нуждается» [3]. А уже через несколько дней полицейские и сотрудники ОКЖ были арестованы и высланы из Архангельска [4]. Таким образом, Февральская революция спровоцировала начало распада системы правоохранительных органов Российской Империи.

Одной из немногих отечественных силовых структур, уцелевших в период революционных потрясений, стала служба военно-морской контрразведки. В некоторых регионах страны ее филиалы были подвергнуты ликвидации наравне с жандармскими управлениями [5], но Беломорское КРО и Мурманский пункт смогли сохраниться даже в воцарившемся хаосе. Отчасти это было связано с тем, что Временное правительство приняло решение о продолжении войны с Германией [6] и жизненно нуждалось в обеспечении безопасности флота.

Однако многие деятели новой власти весьма смутно представляли себе разницу между политическим сыском и контрразведкой, поэтому все жандармские офицеры, зачисленные в КРО, подлежали увольнению. Свои посты покинуло немало квалифицированных контрразведчиков из числа бывших жандармов. Так, например, был отстранен от должности и уволен начальник Беломорского отделения подполковник П.В. Юдичев [7].

Нельзя не признать, что масштабное увольнение сотрудников контрразведки имело негативные последствия для всей службы военно-морского контроля. К примеру, заместитель начальника КРО Черноморского флота С.М. Устинов считал, что «эта мера лишила контрразведку опытных работников, в некотором отношении даже незаменимых» [8]. Тем не менее, негативное отношение общественности к бывшим жандармам не позволило им сохранить свои посты.

Несмотря на то, что упразднение ОКЖ в значительной степени дезорганизовало борьбу со шпионажем на Севере, оно имело и свои положительные последствия. Одним из них был тот факт, что дурная репутация жандармов не перекинулась на местный военно-морской контроль. Благодаря этому, удалось избежать серьезных конфликтов между контрразведчиками и членами Совдепов. В разных регионах страны эти конфликты в основном вспыхивали на почве попыток советских представителей установить свой контроль над контрразведкой, однако на Севере эта проблема была решена весьма интересным способом. Советские служащие были зачислены в состав Беломорского КРО, а его начальником даже стал член Архангельского Совдепа меньшевик прапорщик А.А. Житков [9]. При этом отделение не испытывало особых неудобств и продолжало функционировать в штатном режиме. В частности, контрразведчики активно занимались вербовкой агентуры, тратя на эти цели до 40% месячных сумм содержания КРО.

Вместе с тем, вопрос о финансировании флотской контрразведки был один из первоочередных, поэтому на заседании Временного правительства 25 апреля 1917 года было принято следующее решение: «Отпускать Морскому министерству потребные на ведение морской контрразведки в 1917 году суммы из казны в пределах ассигнованных на эту надобность, согласно положению бывшего Совета Министров от 29 января 1917 года, 585320 рублей, с тем, чтобы самое расходование указанных сумм, без его оглашения, производилось по правилам, выработанным начальником Морского генерального штаба, по соглашению с государственным контролером» [10]. Из этих средств органы контрразведки Флотилии Северного Ледовитого океана получали следующие суммы: Беломорское КРО – 4000 рублей в месяц, Мурманский контрразведывательный пункт – 2000 рублей ежемесячно [11].

Одновременно с этим серьезным изменениям подвергся кадровый состав морской службы по борьбе со шпионажем на Русском Севере. Беломорское КРО из-за его удаленности от столицы стало прибежищем старослужащих, уволенных из Петроградского военно-морского контроля. К примеру, по решению Объединенного комитета контрразведывательных организаций Петроградского военного округа, на службу в Архангельск были направлены унтер-офицеры Н.В. Зубрилов и И.Г. Знаменский [12]. Кроме того, необходимость заполнения кадровых «дыр», образовавшихся после массовых увольнений жандармов, привела к привлечению на службу во флотские КРО бывших гражданских чиновников. Так, в мае 1917 года в Мурманский контрразведывательный пункт был направлен зауряд-военный чиновник Н.П. Черногоров, ставший в июне того же года помощником начальника пункта [13].

В то же время, помимо кадровых перестановок, претерпела изменения и законодательная база военно-морского контроля. Ввиду того, что с приходом к власти в России Временного правительства произошло изменение приоритетов в области обеспечения государственной безопасности, нормативно-правовое регулирование деятельности флотской контрразведки также подлежало пересмотру. В результате этого, летом 1917 года было разработано «Временное положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведывательной службы по производству расследований», согласно которому задачей сотрудников КРО было обнаружение «неприятельских шпионов и их организаций, а также лиц, которые своею деятельностью могут способствовать или благоприятствовать неприятелю в его военных или иных враждебных действиях против России и союзных с нею стран».

Новый документ давал контрразведчикам очень широкие полномочия, позволяя осуществлять весь комплекс следственных мероприятий наравне с работниками прокурорского надзора [14], а столь широкая трактовка целей и задач контрразведки являлась отражением необходимости расширения функций службы по борьбе со шпионажем после упразднения жандармерии. Так служба отечественной военной контрразведки стала постепенно превращаться в военно-политическую, что вызывало резкое недовольство советских представителей.   

По утверждению Л.Д. Троцкого в июне 1917 года «Исполнительный комитет под давлением большевиков обратился к правительству с требованием произвести немедленную ревизию контрразведки с участием советских представителей» [15]. В сущности, это означало попытку подчинения службы контрразведки Совдепам, но в то время обращение ЦИК было оставлено без внимания. Тем не менее, этот факт говорит о нарастании противоречий между Временным правительством и Советскими лидерами, что в дальнейшем повлекло за собой развитие антагонизма между органами по борьбе со шпионажем и Советами депутатов на местах. Русский Север не стал исключением в этом отношении. К примеру, 16 июля 1917  прапорщик А.А. Житков года был снят с должности начальника Беломорского КРО, а его преемником на этом посту стал следователь Архангельского окружного суда коллежский асессор М. К. Рындин [16].

Серьезную роль в установлении отрицательного отношения контрразведчиков к Совдепам сыграло и обвинение ряда членов большевистской партии в шпионаже в пользу Германии. Как следствие, в Мурманске работниками морского контрразведывательного пункта велась пристальная слежка за членами местного Совета, разделявшими идеи большевиков [17]. Подобные факты впоследствии позволили Л.Д. Троцкому утверждать, что сотрудники военного контроля установили «во всей стране систему контрразведочного феодализма» [18].

Так или иначе, после внесения изменений в нормативно-правовую базу флотской контрразведки, реформированию подверглась и ее организационная структура. Очередная реорганизация была также спровоцирована и необходимостью заменить ликвидированные жандармские управления для налаживания борьбы со шпионажем на местах. Ее цель сводилась к формированию в рамках службы военно-морского контроля собственной системы региональных филиалов. На Европейском Севере России данный процесс шел не слишком активно из-за удаленности Архангельской губернии от основных театров военных действий. В итоге, к образованному еще в январе 1917 года Мурманского контрразведывательному пункту в сентябре добавился аналогичный пункт в Кеми [19]. На этом развитие системы местных военно-контрольных учреждений Архангельского военного округа в 1917 году было прекращено.

Частично это было связано и с невысокой активностью иностранных шпионов на данной территории. К примеру, объем работы Беломорского КРО снизился до такой степени, что основные распоряжения стали отправляться не в Архангельск, а в Мурманский контрразведывательный пункт. Именно Мурманск стал превращаться в главный объект деятельности зарубежных спецслужб и к октябрю 1917 года «был буквально «нашпигован» резидентами немецкой разведки» [20].

В этих условиях в Петрограде было свергнуто Временное правительство, а к власти пришли лидеры РСДРП (б). Большинство сотрудников военно-морского контроля на Русском Севере разделяли мнение своего Черноморского коллеги С.М. Устинова, считавшего, что «Россия погибла, став жертвою революции, созданной германскими агентами на германское золото». Так завершилась история развития службы отечественной военно-морской контрразведки на Севере России под властью Временного правительства. Впереди ее сотрудников ждала кровопролитная Гражданская война и новая череда реорганизаций. На этот раз – под контролем большевиков.

 

1. Игрицкая М.Р. Образование Российской Республики (февраль 1917 г. – январь 1918 г.): Дисс. … канд. ист. наук. – М., 2001. С. 77.

2. Иванов А.А. Военно-морская контрразведка на Русском Севере (1914 – 1917). // Московский журнал. История государства Российского, 2007, №3. С. 10.

3. Курасов Н.Д. К шестой годовщине свержения самодержавия. Воспоминания Мурманца. // Гражданская война на Мурмане глазами участников и очевидцев: Сборник воспоминаний и документов. – Мурманск, 2006. С. 158.

4. Столяренко М.А. Моряки в огне революции: Участие военных моряков в борьбе за победу Советской власти и в разгоне интервентов на Севере в 1917 – 1920 гг. – М., 1960. С. 38.

5. Зданович А.А. Отечественная контрразведка (1914 – 1920): Организационное строительство. – М., 2004. С. 68.

6. Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х т. Т. 2. – Нью-Йорк, 1955. С. 339.

7. Энциклопедия секретных служб России. – М., 2004. С. 59.

8. Устинов С.М. Записки начальника контрразведки (1915 – 1920). – Берлин, 1923. С. 26.

9. Бажанов Д.А. Структура русской морской контрразведки в 1917 году. // Новый часовой. 2002. № 13 – 14. С. 39.

10. Архив новейшей истории России. Серия «Публикация». Т. 7. – М., 2002. С. 389.

11. Российский Государственный Военный архив (РГВА). Ф. 40311. Оп. 1. Д. 10. Л. 402.

12. Бажанов Д.А. Указ. соч. С. 36.

13. Государственный архив Мурманской области (ГАМО). Ф. 134-и. Оп. 1. Д. 24. Л. 134.

14. Архив новейшей истории России. Серия «Публикация». Т. 8. – М., 2002. С. 325, 326 – 327.

15. Троцкий Л.Д. История русской революции. В 2-х т. Т. 1.: Февральская революция. Часть 1. – М., 1997. С. 99.

16. Бажанов Д.А. Указ. соч. С. 35.

17. Аверченко Т.Д. Из воспоминаний о работе на Мурмане в 1917 – 1918 годах. // Гражданская война на Мурмане глазами участников и очевидцев. – Мурманск, 2006. С. 42.

18. Троцкий Л.Д. Указ. соч. С. 98.

19. РГВА. Ф. 40311. Оп. 1. Д. 10. Л. 15.

20. Аверченко Т.Д. Указ. соч. . 46.

 

© А.А. Иванов

 

 

 

Журнал создан в сотрудничестве с Министерством регионального развития Российской Федерации

 

 

Назад

При перепечатке оригинальных материалов обязательна ссылка на
«Вопросы истории и культуры северных стран и территорий»